Движение - Страница 41

Салли Браун кто ж не знает,
Девка чудо, подивись:
На дворе насос качает
Вверх и вниз, вверх и вниз.

Сами, эдак, Салли, так!
Больно в деле хороша!
Чуть возьмётся за рычаг —
Занимается душа!

Салли в Лондоне явилась —
Здесь мужчин хоть отбавляй,
И сноровка пригодилась:
Жми, выкачивай, давай!

Салли эдак…

Салли в Брайдуэлл залетела,
Ей урок привычный дан:
Жми, чтоб не стоял без дела
Механический орган.

Салли эдак…

С последним тактом ртуть в трубке наконец достигла красной ленты. Ханна Спейтс потянула ручку из слоновой кости, которую в ожидании этого мига сжимала потной рукой. Машина зашипела, и не в одном месте, а сразу во многих, как будто в море падали осколки разорванной взрывом пушки.

На воздушной камере по дуге радиусом ярда в два был установлен ряд труб, подобных органным. Каждая имела несколько дюймов в диаметре и ярд в высоту. От центра к трубам веером расходились бронзовые рычаги. Некоторые из них, но не все, разом пришли в движение.

Теперь стало ясно, что в трубах находятся поршни, и воздух из камеры толкает некоторые вверх. Двигаясь, они поднимали концы бронзовых рычагов. Каждый рычаг поворачивался на смазанном шарнире, расположенном далеко от трубы и близко от центрального механизма. Когда поршень быстро шёл вверх, противоположный конец рычага опускался медленно, но с большой силой. Рычаг давил на тонкий вертикальный стержень. Стержни — общим числом тридцать два — стояли в ряд, как солдаты; каждый в первый миг сопротивлялся нажиму, затем резко шёл вниз, словно пробив какой-то барьер. При этом поршень на противоположном конце рычага взлетал вверх до рычажка, соединённого с толкателем, движущимся вдоль внешней стороны трубы. Толкатель передавал усилие заслонке в основании трубы, та открывалась, и поршень возвращался в исходное положение. Всё закончилось в несколько секунд. Мисс Спейтс потянула ручку, и вжатые клавиши выскочили.

Кодой музыкальной пьесы стало тихое позвякивание, исходившее из машины. Затем в керамическую чашу, установленную перед консолью, полилась золотая струйка. Даниель взял чашу и показал гостям. В ней поблескивали миниатюрные золотые диски, похожие на монетки волшебного народца. Некоторые ещё крутились или катались на ребре.

— Эти выбитые кружочки — мы называем их просто битами, — сказал Даниель, — имеют одинаковый вес. То есть взвесить их — всё равно что сосчитать; затем полученное число сверяется.

— Сверяется с чем? — спросил Иоганн.

— Клерк смотрит на карточку, — сказал Даниель, указывая на исписанную бумажку, которая по-прежнему лежала на пюпитре, — и проверяет сумму цифр каждого числа. Если число битов в чаше с нею не сходится, значит, карта испорчена, и её отправляют в переплавку. Однако это случается крайне редко, ибо мисс Спейтс — воплощение аккуратности.

И впрямь, мисс Спейтс уже дернула за бронзовый рычаг, вдвинувший подставку дальше в машину, проверила её положение через призму и начала выставлять на клавиатуре следующее число. Задастые девицы снова запели. Через несколько минут всё повторилось: шипение, лязг, судорога множества рычагов и ручеёк золотых кружочков. После того как это произошло ещё несколько раз, Ханна Спейтс встала из-за клавиатуры, девицы слезли с мехов и направились к бочонку с пивом, а надсмотрщик выдвинул из машины железную подставку. Золотая карта теперь была в круглых дырочках, словно швейцарский сыр. Все они располагались в узлах координатной сетки мсье Декарта, однако не все узлы были пробиты. Результат являл собой странное смешение упорядоченного и случайного; таким, наверное, предстаёт чётко отпечатанный, но зашифрованный текст.

— Теперь я гораздо лучше понимаю, что происходит в Клеркенуэлл-корте, — был Элизин вердикт, — хотя остаётся много загадок. Я вижу, например, зачем вам органные мастера. Зачем нужен человек, делающий молнии, мне непонятно.

— Мы купили запасные части у голландского органного мастера, отбывающего на родину, поэтому наша машина выстроена с использованием приёмов его ремесла, — объяснил Даниель. — Игрушечный мастер, часовщик или исследователь электричества могут прийти к тому же другим путём.

— Но, как я понимаю, это не думающая машина?

— Логическая машина будет совершенно иной, — заверил Даниель.

— Будет?! Её ещё нет?

— Набивка карт займёт изрядно времени, даже если мы построим ещё много таких машин и приставим к работе весь Брайдуэлл. Более того, логическую машину нельзя сконструировать и опробовать, пока у нас нет достаточного количества карт. Так что до сих пор мы направляли все усилия на то, чтобы научиться делать карты. Как видите, эта задача решена. Сейчас строят ещё такие механизмы, нам же следует обратить все силы на создание логической машины. — Даниель деликатно прочистил горло. — Нам бы очень не помешало значительное вливание капитала.

— Ещё бы! — воскликнул Иоганн. — Зачем вы делаете карты из золота?

— Оно пластично, поэтому из него легко изготовить карты одинаковой толщины, и при этом единственное из металлов не покрывается ржавчиной или патиной. Однако капитал нужен нам для другого. Как ни странно звучит, у нас в хранилище довольно золота, чтобы перенести на него все карты, которые я привёз с собой.

— Нельзя ли поподробнее? — спросила Элиза.

— Я привёз из Бостона несколько ящиков с картами — вполне довольно для первых испытаний машины.

— Почему вы решили взять их с собой?